Интервью: Михаил Слободин, президент "КЭС-Холдинга". "Оказалось, что построить собственную ТЭЦ дешевле"

Ведомости

— "КЭС-Холдинг" занимается электроэнергетикой, коммунальным бизнесом, газораспределением. В чем смысл такой диверсификации?

— Мы для себя сформировали вполне понятную и четкую стратегию. Она достаточно простая на словах и не очень простая в исполнении. Мы хотим присутствовать в двух ключевых сегментах рынка — иметь крупную долю в оптовом производстве тепловой и электрической энергии, а также в розничном бизнесе по снабжению потребителей теплом, водой, электричеством и газом. На этом будет концентрироваться бизнес компании. Так работают немецкие концерны E. ON и RWE.

— Вы не назвали электрические сети.

— Доли в сетевых компаниях мы продадим.

— Покупатель уже есть?

— Мы ведем переговоры с несколькими потенциальными покупателями. Я думаю, что скорее всего это будут финансовые инвесторы. Мы создали сетевой инвестиционный фонд, куда передали все наши пакеты в сетевых компаниях. Планомерно будем выходить из этого бизнеса, сохраняя в управлении сетевой фонд. В этом заинтересованы и наши потенциальные покупатели, поскольку мы давно этим занимаемся, понимаем реформу и правила взаимодействия с РАО.

— Почему вы решили продать сети? Из отчетности РАО ЕЭС следует, что сейчас это самый рентабельный сегмент энергорынка.

— Нельзя делать такие однозначные выводы. Сложившаяся после реорганизации АО-энерго картинка пока не показывает реальных трендов. По мере развития рынка все еще будет очень динамично меняться. Нельзя говорить и о том, что сегмент генерации является более выгодным, чем сети. Рентабельность некоторых территориальных генерирующих компаний (ТГК) в дальнейшем будет близка к нулю или даже отрицательной. Одни ТГК будут интересны инвесторам, а другие будут загибаться, поскольку у них нет ни активов, ни денег. Сейчас рынок оценивает все активы в среднем примерно в $300 за 1 кВт. А через три года одна компания может стоить $50 за 1 кВт, а другая — все $600. Возможно, не точно в таком варианте, но дифференциация будет, и достаточно большая. А в сетевом бизнесе огромным толчком роста стоимости активов станет изменение системы регулирования. Если мы добьемся этих изменений, то стоимость сетевых активов вырастет в два раза. Их стоимость подтолкнет вверх и введение платы за подключение.

— Почему же вы тогда продаете такие интересные активы?

— Мы хотим сосредоточиться на основном бизнесе и развивать его на средства от продажи остальных активов.

— Что именно для вас основной бизнес?

— У нас все четко и понятно. Это три территориальные генерирующие компании: ТГК-9, ТГК-5 и ТГК-6. Мы последовательно движемся по пути увеличения нашего присутствия в этих компаниях до контрольного пакета. Второй сегмент — это ритейловый бизнес в виде РКС и нашего газораспределительного холдинга — "Газэкса".

— Каким образом вы получите контроль над ТГК?

— Традиционным — покупая акции.

— Но ведь то, что вы могли купить на рынке, вы, наверное, уже скупили.

— ТГК-9 первой среди территориальных генерирующих компаний, где присутствует частный стратегический инвестор, проведет допэмиссию акций. Планируется допэмиссия акций и в ТГК-5. У нас появится возможность за счет участия в эмиссиях получить контроль в этих компаниях. Это будут исключительно рыночные сделки. Размещение акций в соответствии с планами, которые сегодня есть, должно произойти во второй половине 2007 г. В 2006-2007 гг. ТГК-5 и ТГК-9 проведут все основные корпоративные мероприятия. Пока отстает только ТГК-6.

— Но ведь вы не поддерживали консолидацию ТГК-6, сославшись на то, что РАО ЕЭС предложило невыгодные коэффициенты обмена бумаг Нижегородской генерирующей компании на акции ТГК.

— Мы передумали и приняли решение поддержать консолидацию. [Председатель правления РАО] Анатолий Чубайс убедил нас в том, что надо двигаться дальше. В ближайшее время начинается процесс перехода на единую акцию всех генерирующих компаний, входящих в ТГК-6.

— Как он вас убедил?

— Мы услышали доводы друг друга. Сегодня в реформе электроэнергетики общее динамичное движение вперед гораздо актуальнее, чем локальные интересы или частности.

— Вы концентрируете финансовые ресурсы для увеличения доли в ТГК. А сколько вы готовы потратить на эти цели?

— Наш бюджет на покупку акций и участие в дополнительных эмиссиях в двух ТГК — порядка $1 млрд.

— А почему вы говорите о выкупе допэмиссий ТГК как о деле решенном? У вас будет преимущественное право на выкуп акций?

— Сейчас определяется механизм проведения допэмиссий ТГК, который называют IPO, хотя это не совсем IPO. Над ним работают консультанты. Мы будем с ними советоваться и, безусловно, будем защищать свои интересы, поскольку имеем такую возможность, как стратегические акционеры этих компаний.

— А поучаствовать в IPO оптовых генерирующих компаний (ОГК) вам неинтересно?

— Мы проводили сравнительный анализ ТГК и ОГК. Для нас ТГК более интересны. ОГК работают на оптовом рынке, они имеют большие мощности, и при этом ими гораздо проще управлять — у каждой всего по пять станций. Однако эти компании сильно разбросаны и не дают территориальной синергии. Они не производят тепло, кроме того, у них достаточно дорогая стоимость реконструкции — для эффективной работы требуются огромные единовременные вложения. К тому же ОГК достаточно дорогие — получение контроля над ОГК будет стоить не несколько cотен миллионов, а несколько миллиардов долларов.

Чем нам интересны ТГК? Это 20 площадок ТЭЦ под реконструкцию, расположенных в центрах энергетических нагрузок, там, где есть потребитель. Это сочетание генерации тепловой и электроэнергии. Это достаточно высокая территориальная концентрация. При этом стоимость захода в компании гораздо меньше. Мы также используем свои конкурентные преимущества, ведь мы умеем работать с теплом и контролируем розничный бизнес. Но для компаний, которые только хотят зайти на российский энергетический рынок и не имеют территориальной ориентации, ОГК могут стать отличным вариантом.

— Вы имеете в виду иностранцев?

— Мы общаемся с некоторыми крупными иностранными инвесторами, они на ТГК тоже очень хорошо смотрят и видят такие же перспективы, как и мы. На ОГК скорее всего будут претендовать крупные финансовые и энергетические компании.

— А вы не собираетесь привлечь партнера для развития?

— Появление партнеров — как российских, так и западных — возможно. Это вопрос будущего.

— Получается, что выходить за рамки тех регионов, в которых вы уже работаете, вы не собираетесь?

— Сложный вопрос. Работать на большом количестве территорий — большая проблема: я значительную часть времени провожу вне Москвы. Мы в общем не планируем сильно расширять географию бизнеса. "КЭС-Холдинг" уже присутствует в 28 субъектах России, и всю страну мы точно не охватим. Ключевыми регионами для нас являются Урал и часть Поволжья.

— Когда была создана РКС, она замахнулась сразу на всю страну. Как это сочетается с вашей политикой ориентации на небольшое число регионов?

— Мы сегодня пробуем концентрировать бизнес РКС в регионах "наших" ТГК. Мы имеем возможность выбирать, занимаемся только крупными объектами и очень осторожно относимся к географической экспансии. По ряду территорий мы сворачиваем деятельность, если масштабы бизнеса там не соответствуют объемам, которые нам необходимы. В ближайшие 3-5 лет мы существенно оптимизируем географию бизнеса РКС: или мы растем и развиваемся в регионе, или уходим.

— Как совмещается бизнес РКС и КЭС?

— РКС — это дочерняя компания КЭС, которая выполняет функцию ритейла. Пока мы не можем называть нашими "дочками" ТГК, но через 2-3 года видим нашу целевую структуру так: бизнес-единица “Генерация” в лице ТГК и бизнес-единица "Ритейл", которая будет состоять из РКС, "Газэкса" и, возможно, еще каких-нибудь активов — например, на Украине.

— Почему вы посчитали бизнес РКС привлекательным, а остальные акционеры, которые его начинали, — Газпромбанк, "Кузбассразрезуголь", "Евраз" — вышли из проекта?

— РКС изначально была политическим проектом. С таким набором финансовых и стратегических инвесторов компания просто не могла долго существовать. Акционеры внесли 1 млрд руб. в уставный капитал, что, разумеется, недостаточно для стартовых инвестиций, для того чтобы раскрутить серьезную федеральную компанию в таком проблемном секторе. КЭС развивала коммунальный бизнес параллельно, поэтому бизнес РКС нам был понятен. Мы понимаем его плюсы, минусы, риски, умеем выстраивать параллели с “большой” энергетикой. Поэтому "КЭС-Холдинг" и принял решение по увеличению своего присутствия в этом активе до 75%, еще 25% остаются у РАО "ЕЭС России".

— Политика отвалилась, остался бизнес?

— Абсолютно верно. С моей точки зрения, это исключительно бизнес-проект. Хотя социально-политическая ситуация сильно определяет условия его функционирования. Мы научились жить с этим.

— В последнее время РКС несколько раз упоминалась в связи со скандалами с региональными чиновниками. В Волгограде, например, мэр вообще угодил за решетку.

— К скандалу в Волгограде РКС не имеет никакого отношения. Когда мы получили РКС, компания уже не управляла своей волгоградской "дочкой", а в 2005 г. РКС вообще продала "Волгоградские коммунальные системы".

— Почему вы решили выкупить долю РАО в РКС?

— Мы никогда не ставили вопрос о выкупе этой доли.

— А как же опцион на выкуп, который вы предложили РАО?

— Опцион был следующий. Мы предложили РАО двойной опцион — put и call. С одной стороны, мы хотели дать гарантии РАО: если они захотят выйти из проекта, то они имеют право нам предъявить пакет, и мы обязаны его выкупить. С другой — за нашу гарантию доходности вложений мы хотели бы через два года иметь возможность выкупить у них пакет — конечно, если мы этого захотим. Очевидно, что эта ситуация связана с близкими перспективами реорганизации РАО "ЕЭС России". Мы хотели бы иметь в акционерном капитале понятных и заинтересованных в развитии бизнеса партнеров.

— Разве присутствие в капитале РКС такого акционера, как РАО ЕЭС, не помогает компании, не придает ей вес в глазах чиновников?

— Сложившаяся структура акционерного капитала РКС — это безусловный плюс для проекта. РАО — крупнейшая в стране государственная энергокомпания, а КЭС — крупнейшая российская частная компания в электроэнергетике. Это придает проекту солидность и динамизм. В принципе, мы занимаемся государственным делом, и участие государства в структуре акционерного капитала, пусть и опосредованно, для нас было бы весьма полезно.

Мы считаем, что государство и после реорганизации РАО “ЕЭС России” будет заинтересовано в сохранении своего присутствия в РКС, которая является единственным крупным федеральным оператором в коммунальной отрасли. Прежде всего это будет полезно самому государству, перед которым стоит задача завершения затянувшейся реформы в ЖКХ. РКС вместе с органами власти могла бы стать центром реформирования коммунальной отрасли. Кроме того, такой формат частно-государственного партнерства позволит государству через участие в системообразующей для отечественного ЖКХ компании обеспечивать правильный баланс интересов между региональными, муниципальными властями, коммунальным бизнесом, а также потребителями.

— Вы много потеряете, если за спиной не будет РАО или какого-то другого представителя государства?

— Безусловно, РКС потеряет от этого. Но, с другой стороны, я не вижу каких-либо фундаментальных проблем, которые могут возникнуть у РКС, если компания будет на 100% принадлежать КЭС. В перспективе это действительно вполне возможный вариант. РКС сегодня сбалансированная и самодостаточная структура, которая имеет внутренние возможности для саморазвития. Это уже сложившийся и вполне эффективный бизнес.

— Вы назвали КЭС крупнейшей энергетической частной компанией в стране. По какому показателю?

— Конечно, пока сложно объективно сравнивать, потому что реальной статистики нет. Мы считаем по объему активов, по объему мощностей, в которых участвует компания, и по объему бизнеса.

— Во сколько вы сейчас оцениваете свои активы?

— Сегодня активы КЭС стоят около $1 млрд. Но в течение трех лет — до 2009 г. — вполне реально капитализацию только одной РКС довести до $1,2 млрд. Для этого нужно выполнить несколько условий. Первое — это две дополнительные эмиссии акций по $100 млн каждая. Первая сейчас в процессе реализации. При этом совокупная выручка РКС и нашего газораспределительного бизнеса — "Газэкса" достигнет $2-2,5 млрд.

— Состоится ли IPO КЭС?

— Делать IPO до момента получения контроля в ТГК бессмысленно. Мы ориентируемся на 2009 г.

— Может быть, пришло время раскрыть владельцев КЭС?

— На сегодняшний день у КЭС два акционера — это "Ренова" и я.

— А кому сколько принадлежит?

— Не могу сказать.

— Зачем вам понадобился украинский проект?

— КЭС вместе с партнерами приобрели пять газораспределительных организаций на Украине. Это серьезный шаг в достройке нашего газораспределительного бизнеса, который является крупнейшим частным газораспределительным холдингом в России. Все остальное принадлежит "Газпрому", крупные компании также есть у правительств Москвы и Петербурга. Специфика бизнеса на Украине и в России одинаковая. И мы сейчас активно смотрим, можем ли мы делать на Украине что-то в области коммунального бизнеса, а не только в сфере газораспределения.

— Коммунальный бизнес очень зависит от отношений с чиновниками. Украинские власти вам не мешают?

— Мы приобрели газораспределительные активы на Восточной Украине, к российскому капиталу там относятся нормально. Поскольку этот бизнес в значительной степени социально ориентированный, мы не будем расширяться там без достижения взаимопонимания как с региональными властями, так и с правительством. Сделка не очень большая, но для нас знаковая, поскольку мы перешагнули через границу. К тому же у нас есть опцион на увеличение доли.

— Завязан ли ваш газовый бизнес на ТНК-BP? Можете ли вы рассчитывать на газ Ковыктинского месторождения?

— В Иркутской области мы предполагаем сотрудничество с ТНК-ВР и, возможно, с "Газпромом". Мы выиграли тендер на газификацию и строительство газораспределительных сетей на первом объекте в Иркутской области — пос. Жигалово, куда придет газ уже в этом году. Объект не очень большой, но более важен прецедент, нежели объем. В рамках этого проекта наш опыт востребован. А как он будет развиваться дальше, сильно зависит от ситуации и взаимоотношений с "Газпромом".

— В электроэнергетике недостаток денег на инвестиции уже привел к тому, что региональные власти вводят плату за подключение к сетям. Минтранс предлагает платить за присоединение к магистральным автодорогам. А в тепло- или водораспределении такое возможно?

— Что касается и тепла, и воды, платы за присоединение сегодня нет. Но есть плата за оформление бумажек. Значительная часть этих денег — серая или даже черная. Они в коммунальную инфраструктуру не попадают. Я считаю, что выход из этой ситуации — переход к нормальной системе регулирования, включая плату за присоединение ко всей инфраструктуре. Это касается и воды, и тепловых сетей. Этот процесс долгий и серьезный, но в течение 3-5 лет мы к этому придем.

— Недавно КЭС запустила первую собственную ТЭЦ, которая обеспечивает электричеством и теплом завод по производству алюминиевой посуды "Суала". Вы собираетесь и дальше развивать собственную генерацию за пределами ТГК?

— ТЭЦ в Ступине действительно стала для нас дебютным проектом по строительству собственной генерации. Но прежде всего это инвестиционная и экономическая лаборатория, опытный полигон. Когда анализировались возможные варианты энергоснабжения завода, рассматривалось и подключение к единой энергосистеме, однако после подсчетов стоимости подключения оказалось, что построить собственную ТЭЦ дешевле. Причем значительно дешевле. Сегодня для ряда промышленных предприятий строительство собственных ТЭЦ намного выгоднее, тем более после введения платы за подключение. Но это не означает, что большинство предприятий бросятся строить станции и начнут отключаться от системы.

Если ТЭЦ не подключена к системе, то ей не нужно согласовывать тариф, а значит, она может заключить долгосрочный контракт с потребителем. Впервые в истории российской энергетики между промышленным предприятием и энергокомпанией был заключен контракт на поставку энергии на 25 лет. Мы сами установили тариф и смогли точно рассчитать, когда окупятся наши затраты на строительство ТЭЦ. Для КЭС это прежде всего своеобразная лаборатория — все наработки и опыт мы будем использовать при реализации масштабных инвестпрограмм "наших" ТГК. Мы не будем активно развивать подобные проекты создания изолированных станций. Следующие ТЭЦ — а сейчас мы разрабатываем несколько проектов — будут присоединены к единой энергосистеме.

--------------------------------------------------------------------------------

О КОМПАНИИ

"КЭС-Холдинг" — компания по производству электроэнергии, жилищно-коммунальному сервису и газораспределению. Управляет миноритарными пакетами акций в ТГК-9, ТГК-6, ТГК-5, РАО "ЕЭС России", "Иркутскэнерго", ОГК-4, ОГК-2, владеет 75% акций РКС и 100% акций "Газэкса". Владельцы — Михаил Слободин и группа "Ренова" Виктора Вексельберга, размеры пакетов не раскрываются. Выручка в 2005 г. — 27,1 млрд руб., чистая прибыль — 596 млн руб.
"Российские коммунальные системы" созданы в 2003 г., предоставляют услуги электро-, тепло- и водоснабжения. Акционеры — "КЭС-Холдинг" (75%) и РАО "ЕЭС России" (25%). РКС работает в 13 регионах: в Алтайском, Пермском краях, Амурской, Брянской, Владимирской, Кировской, Нижегородской, Свердловской, Тамбовской, Тверской, Томской областях, Карелии и Удмуртии. Выручка в 2005 г. составила 13,4 млрд руб. (в 2004 г. — 14 млрд руб.), чистая прибыль — 56 млн руб. (в 2004 г. — убыток 968 млн руб.).
"Газэкс" управляет "Уральскими газовыми сетями", "Челябинскгоргазом", "Сибирьгазсервисом", "Иркутскоблгазом", "Читаоблгазом", "СГ-Трейдом", "Днепрогазом", "Харьковгоргазом", "Криворожгазом" и "Донецкгоргазом". Поставляет газ 3500 промышленным потребителям и 1,7 млн человек. Выручка в 2005 г. — 3,3 млрд руб.

БИОГРАФИЯ

Михаил Юрьевич Слободин родился 17 сентября 1972 г. в Североуральске Свердловской области. В 1992 г. окончил экономический факультет Уральского государственного университета по специальности "экономист". В 1992-1996 гг. работал инженером отдела внешнеэкономических связей, затем — замначальника финансового отдела "Севуралбокситруды". В 1996 г. назначен представителем "Реновы" в Уральском регионе, руководил проектом по организации бизнеса на Полевском криолитовом заводе. В 1996 г. возглавил экономический отдел, затем стал замначальника финансово-экономического управления "Суала". В 1999 г. назначен замгендиректора по экономике и финансам Нижнетагильского меткомбината. В 2000-2001 гг. — директор департамента регионального развития "Реновы". В 2001 г. — первый замгендиректора по финансам и экономике "Иркутскэнерго". В 2002 г. назначен директором департамента по развитию электроэнергетического бизнеса ТНК, затем — вице-президентом по энергетике "ТНК-ВР Менеджмента". С декабря 2002 г. — президент ЗАО "Комплексные энергетические системы" (сейчас — "КЭС-Холдинг"). Одновременно с 2005 г. — президент "Российских коммунальных систем".